Должно быть, это у нас семейное: мои мама и бабушка все время проводили за вышивкой. Конечно, раньше к такому занятию относились серьезно, а не причисляли снисходительно к разряду увлечений или видам трудотерапии. Бабушка все свое приданное, столовое и постельное белье, полотенца, ночные сорочки и нижнее белье украсила монограммой с инициалами, а мама искусно вышивала «ришелье» — затейливые узоры белыми нитками по белоснежному полотну. Пожалуй, именно из-за этого у них обеих теперь так испортилось зрение, хотя мой окулист и считает это утверждение довольно-таки спорным. Есть ли хоть какой-то смысл в том, чтобы вырезать в белой скатерти дырки, а затем обшивать их края? Да и маловероятно так же,  что человеку так уж необходима монограмма на каждом полотенце.

  Буду честна и признаюсь, что вышивкой занимаюсь ради удовольствия. Я бы ни за что не ограничилась белыми дырками да красными буквами – считаю это ужасно скучным. Вышивка должна быть яркой, оригинальной и выразительной. Первые шаги мои не были сколь-либо впечатляющими; я вышивала крестом по канве по уже готовым схемам: цветочки на фартуках, цветочки на кофейных скатертях и диванных подушках. Конечно, они выглядели немного простовато, однако, мило и радовали глаз, к тому же я была в то время еще очень юна.

  Благодаря этим первым успехам я несколько воодушевилась и научилась вышивать гладью, стебельчатым швом. Часами я могла бродить по текстильным магазинам, перебирать и комбинировать между собой различные тона мулине и вышивального шелка. Цвета морской волны и персикового цвета, бирюзового и золотого, лососевого и шоколадного, серебряного и темно-синего, цвета слоновой кости и нефрита. У меня не было больше однотонных наволочек, украшенных парочкой вышитых тут и там розочек, теперь они были полностью покрыты затейливым цветочным узором.

  Однако, наивысшим моим достижением стала гобеленовая вышивка. Одна знакомая из Югославии показала мне каталог, по которому можно было  заказать перенесенные на ткань картины известных художников, которые после года кропотливой работы превращались в великолепные гравюры. Я была в восторге. Там можно было найти и заготовки для вещиц попроще, вроде чехлов для банкеток или вешалок для одежды, которые могли бы сталь замечательным подарком к любому торжеству. С тех пор я забыла о просмотре телевизора по вечерам, воскресных прогулках, кроссвордах и даже походах в кино.

  Приходя с работы домой, я впопыхах расправляюсь с домашними делами, ставлю в микроволновку купленную в магазине еду, а, пока она разогревается, переодеваюсь в спортивный костюм и включаю радио. Я не трачу ни одной лишней минуты на телефонные разговоры, покупки, чтение газет или семейные встречи. А свои социальные обязательства по отношению к коллегам и родственникам заменяю рождественскими подарками. Получив вышитые обложки и закладки для книг, наполненные ароматными травами подушечки,  небольшие картины и насадки на чайник они не могут поверить в то, как много времени я уделяю нашей дружбе. «Сколько же часов Вы на это потратили?» — спрашивают они каждый раз. На самом деле, я  даже веду учет. В зависимости от степени родства и близости товарищеских отношений, у меня уходит от двадцати до четырехсот часов. Это производит большое впечатление. Они говорят, что не могут принять мой подарок или преподнести что-либо равноценное. А затем просят меня дать обещание, в следующем году прекратить заниматься этим. Я же только загадочно улыбаюсь и отвечаю: «Посмотрим!».

  Вероятно, я бы никогда так серьезно не увлеклась рукоделием, если бы  в возрасте семнадцати лет, когда остальные мои сверстники развлекались, не заболела гепатитом. Мне приходилось беречь себя, сидеть дома и отдыхать. Наверное, я бы умерла от скуки, если бы случайно не нашла в маминой корзинке для рукоделия начатую вышивку. Мама была очень удивлена, что я проявила интерес к такому трудоемкому занятию,  но все же обучила меня достаточно хорошо, так что моя первая работа удалась на славу.

Отрывок из сборника рассказов  Ингрид Нолль «Стежок за стежком. Пять скверных историй.»

Перевод с немецкого языка студентки ФИЯ

переводчика-стажера Центра «Global Communication» 

МРО СПР Юдиной Насти