А.Н. Злобин

…Коль речи и слова поставишь без порядка,

И будет перевод твой некая загадка,

Которую никто не отгадает ввек;

То даром, что слова все точно ты нарек.

Когда переводить захочешь беспорочно,

Не то, —творцов мне дух яви и силу точно…

(А.П. Сумароков. Эпистола. 1747 г.)

Актуальность настоящей работы определяется важностью изучения когнитивных аспектов переводческой интерпретации исходного текста (ИТ), т.е. видения его глазами носителя другого языка и другой культуры, ведь обучение переводу, как справедливо отмечает западногерманский лингвист В. Виллс, должно заключаться не в интуитивном переводе учебных текстов, а в объяснении и усвоении переводческих процедур и приемов [10. С. 84].

Рассмотрение перевода как вторичной интерпретации текста в разнообразных ее аспектах в последнее время всё чаще оказывается в центре внимания современного переводоведения. Сложность заключается в том, что пока не существует осознанного понимания интерпретации в письменном переводе. В теории перевода мы встречаем такой прием как сложная альтернативная подстановка – дифференциация значений или поиск слова за пределами словарной статьи. При дифференциации имеет место интерпретация значений, направление которой задается контекстом, поэтому этот прием перевода требует от переводчика мастерства: контекстуального ассоциативного домысливания, учета «скольжения» исходного смысла слова [5. С. 31]. По сути, дифференциация это и есть интерпретация, только, как видим, представлена она довольно абстрактно и зыбко, что не исключает в переводческой практике случаев недомысливания и соскальзывания, следствием чего является ущербность переводческой интерпретации.

Как отмечают ученые-лингвисты последнее десятилетие развитие отече­ственного переводоведения ознаменовано распространением антропоцентрического подхода к пониманию переводческой дея­тельности, в том числе к процессу устного и письменного перевода. Утвердилось отношение к переводчику как к интерпретатору ис­ходного сообщения, подверженному влиянию определенного социокультурного кон­текста. Данный перенос внимания с языко­вой системы на речемыслительные и эври­стические процессы связан с быстрым развитием когнитивной науки, в центре внимания которой находятся способы нако­пления и использования знаний человеком, а также происходящие в его сознании мыс­лительные операции.

Понятие интерпретации с точки зрения когнитивных позиций имеет широкое и узкое толкования. В широком смысле этого слова интерпретация понимается как практически любая мыслительная операция, направленная на получение нового знания коллективного или индивидуального уровня, а различные функции человеческого мышления (схематизация, классификация, категоризация, генерализация, конкретизация и т.д.) – и есть суть интерпретации. Интерпретация в узком ее понимании – это языковая познавательная активность преимущественно отдельного индивида, раскрывающая в своих результатах его субъективное понимание объекта интерпретации [3. С. 11]. При этом применительно к теме нашего исследования важно подчеркнуть, что интерпретация как процесс вторичного познания избирает своим объектом не сам объективный мир, а знания о мире, именно то, как он репрезентирован в коллективном сознании.

Анализ специфики интерпретирующей функции человеческого сознания приводит к выводам, существенным с точки зрения исследования специфики интерпретации. Интерпретация как когнитивная активность: 1) структурирована; 2) опирается на существующие коллективные схемы знаний фреймы, скрипты, когнитивные модели и т.д., и потому непосредственно связана с познанием (когницией); и 3) ориентирована на концептуальную систему индивида (в нашем случае переводчика), т.е. индивидуальна, субъективна [3. С. 14].

С позиции когнитивного подхода перевод­ческая деятельность трактуется как слож­ный интеллектуальный процесс, характери­зующийся вариативностью и представляю­щий собой переработку поступающей ин­формации, ее сопоставление с накопленны­ми лингвистическими и экстралингвистическими знаниями.  Другими словами, перевод есть пересечение поступающей из контек­ста информации с внутренними знаниями переводчика. Отправной точкой в трактовке процесса перевода с позиции когнитивизма является тезис о том, что восприятие и по­нимание любых событий происходит не в вакууме, а в рамках сложных социальных и ситуативных контекстов. При переводе письменного текста следует отметить вторичность интерпретации, которая  проявляется в том, что источником знаний становится не сам мир и результаты его познания непосредственно переводчиком, а уже воспринятый, познанный кем-то (автором ИТ) и представленный в оригинале. Во-вторых, вторичность проявляется в необходимости интерпретации и представления этих знаний с помощью другого языка, который является частью другой культуры (частью технического или специального знания, возможно, другого мировоззрения). Отсюда получается вторичная интерпретация или реинтерпретация знаний, заключенных в ИТ, с учетом многих факторов, что и заставляет взглянуть на перевод как многоаспектную деятельность, основанную на взаимодействии разных типов знания как когнитивных контекстов осмысления содержания ИТ и представления его в ПТ [2. С. 17].  Как правило, это осмысление требует привлечения комплекса таких контекстов, принимающих формат когнитивной модели как единого знания. Разумеется, что перечень таких контекстов зависит от тематической области, содержания, жанра ИТ и т.д.

Таким образом, когнитивный подход к переводческой интерпретации способствует, с одной стороны, выявлению и обобщению недостатков межъязыкового перевода как простой (чисто интуитивной) интерпретации вербальных знаков посредством ПЯ. С другой стороны, он позволяет подвести под нее теоретическую базу, а именно типизированные схемы знаний (фреймы, скрипты, когнитивные модели) и тем самым структурировать интерпретацию как когнитивную активность переводчика, что правда не избавляет ее от известной доли субъективности. Благодаря этому представляется возможным задать определенные правила осуществления переводческой интерпретации, что релевантно, прежде всего, для начинающих переводчиков. Интерпретацию с опорой на когнитивные схемы знаний мы будем называть когнитивной интерпретацией.

В процессе перевода когнитивная система переводчика выступает основной инстанцией переработки информации и знаний, накапливаемых в процессе его профессиональной деятельности. Внимание когнитивистики в данном случае сосредоточено на изучении мыслительных операций переводчика, определяющих понимание, интерпретацию, выбор языковых средств и их применение при порождении ПТ. Неослабевающий интерес к проблемам когнитивной сущности перевода, выражающийся в научных изысканиях исследователей относительно представления когнитивных элементов переводческого процесса наряду с активным развитием когнитивного моделирования языка предопределили возможность научного поиска в области разработки когнитивной модели перевода, в основу которой положена мысль об оперировании фреймовыми структурами знаний.

При фреймовом моделировании переводческой интерпретации учитывается тот факт, что  содержательная структура текста может рассматриваться в трех разных измерениях: вертикальном, горизонтальном и глубинном. Вертикальную структуру текста создает его формально-тематическое содержание, начиная с общего замысла или темы текста, которая развертывается во все более мелких фрагментах текста: подтемах, субподтемах, микротемах, вплоть до отдельных суждений или же фреймах, субфреймах и микрофреймах  [7. С. 4]. Применение фреймов с учетом их двойственной природы: с одной стороны, как средства организации и инструмента познания, как концептуальной схемы для детализации процесса перевода, а с другой – как структуры (модели) для выявления реализации (воспроизведения) этой схемы непосредственно в переводе как вторичной интерпретации исходного текста будет способствовать максимальной экспликации содержательной стороны переводческой интерпретации.

Как правило, при концептуальном анализе предлагаются различные виды фреймов, ориентированные на конкретный материал. В нашем случае это процесс перевода и его составляющая переводческая интерпретация. Для ее представления используется акциональный динамический трансляционный фрейм (ТФ) [6. С. 70-71], с помощью которого возможно представление как переводчика, так и его деятельности, для нас прежде всего интерпретации сильных дробей ИТ с особого рода орнаментальной организацией средств текстопостроения и известной долей неопределенности смысла ИТ [4. С. 53].

Для преодоления нечеткости в представлении переводческой интерпретации, выявления скрытой за кажущейся хаотичностью системы и возможности ее изучения начинающими переводчиками нами строится фреймовая модель переводческой интерпретации. Поскольку переводчик является вторичной языковой личностью, он должен строго следовать авторской программе ИТ и воспринимать ее в разных измерениях: вертикальном, горизонтальном и глубинном, что укладывается в иерархическую структуру фрейма. Вершина фрейма представляет название ситуации, в нашем случае – это переводческая интерпретация. На верхнем уровне располагаются общие понятия, такие как объяснение, толкование, разъяснение смысла, значения чего-либо, перевыражение, индивидуальное привлечение внелингвистических данных, толкование ИТ и т.д. Узлы нижнего уровня (терминалы) не заполнены конкретными данными, задающими правила переводческой интерпретации, ее опоры на когнитивные схемы знаний с учетом специфики конкретного ИТ. Эти терминалы выступают в качестве субфреймов, содержащих знания о глубинных принципах организации переводческой интерпретации. Структура приведенного выше фрейма может быть представлена примерно в следующем виде:

Рис. 1 – Фрейм переводческой интерпретации

Терминалы фрейма заполняются конкретными данными в процессе его активации при интерпретации ИТ.

В дальнейшем на выборке разных по жанру примеров демонстрируется ущербность ненормированной переводческой интерпретации, осуществляемой чисто интуитивно, т.е. без опоры на когнитивные схемы знаний (фреймы), а также эксплицируются преимущества когнитивной интерпретации с опорой на когнитивные схемы знаний. Подчеркнем, что нормирование переводческой деятельности, как и нормирование переводческой интерпретации необходимо, поскольку ориентация на переводческие озарения, «вдохновения» и прочие иррациональные образования может оправдать низкое качество перевода. Кроме того, иррациональность не дает инструмента действия в разнообразных переводческих ситуациях. Мы исходим из того, что перевод – это наука и в этом качестве требует проработки всех своих сущностных аспектов (а интерпретация является одним из них) с целью не просто объяснить допущенные ошибки, но и, объясняя, задать рациональный способ деятельности [4. С. 28], в нашем случае переводческой интерпретации.

Обратимся непосредственно к выборке примеров из различных интерпретативных контекстов, алгоритм анализа которых описан нами выше. В интерпретативных контекстах или ИТ, построенных по программе «содержание», последнее определяется как линейная сумма предикаций текста, то, что переводчик понимает в нем, когда не встречает лексических и грамматических трудностей или то, что в тексте семантизируется и осваивается на уровне семантизирующего понимания [1. С. 15]. Подобные интерпретативные контексты мы относим к прагматическим текстам, среди которых и исследуемые нами публицистические тексты. Для критического анализа подобраны примеры из переводов публицистического жанра с международного конкурса переводчиков, а также из учебных переводов студентов нашего факультета.

Начнем с примеров из интервью с немецким «Prommi» или знаменитым режиссером и продюсером Рольфом Дейлом.

Как уже отмечалось выше, критический анализ примеров не сводится лишь к объяснению допущенных ошибок. Необходимо использовать предложенный нами рациональный способ переводческой интерпретации, т.е. когнитивной интерпретации с опорой на фреймы и с его помощью предложить оптимальный вариант перевода и тем самым продемонстрировать преимущества когнитивной интерпретации на практике.

Рассмотрим еще один пример ненормированной интерпретации. Результат ПТ — это заголовок публицистического текста, взятого нами из материалов международного конкурса переводчиков. Текст называется «Bohnen des Bösen». Участники конкурса перевели заголовок следующим образом:

В ИТ речь идет о мировом кризисе, причиной которого, как иронично считает автор, стало излишнее потребление кофе, так называемая кофемания. Рассматривая переводы, представленные выше, мы замечаем, что студенты-переводчики использовали прямую подстановку (буквальное понимание), которая привела к неясности (что подразумевали переводчики под «бобами зла»?). Вместо активной когнитивной деятельности, направленной на глубокое осмысление, понимание и перевыражение знания, содержащегося в ИТ, они лишь механически подставили единицы, не задумываясь о глубинном смысле заголовка, организующего восприятие всего текста. Опора на когнитивные схемы знаний позволяет активировать фрейм «Кофе» с глубинным микрофреймом «Кофемания» и тем самым интерпретировать заголовок как «Мировой кризис как побочный эффект глобальной кофемании», где зло интерпретируется как кризис.

Сложность интерпретации возрастает при работе с интерпретативными контекстами, построенными по программе «содержание + мозаика смыслов и идей», представленных художественными текстами. Смысл – это то, что подстраивается над содержанием. Переводчик может понять и передать смысл или нет. Следует отметить, что смыслы требуют для своего освоения, наряду с семантизирующим и когнитивным пониманием, и иных готовностей, а именно того, что Г.И. Богин называет «распредмечивающим» пониманием [1. С. 15], которое осуществляется на концептуальном уровне. Смыслы, подчеркивает Н. Л. Галеева, как правило, прямо не номинируются в тексте, они должны быть распредмечены, т.е. переведены из состояния опредмеченности в виде материальных знаков текста во вторично непредметное состояние в виде содержания, смыслов и идей [4. С.  37]. К сожалению, процедура интерпретации художественных текстов также ненормирована, что приводит к появлению ущербных интерпретаций с деформированным смыслом.

Для примера обратимся к выборке ИТ и ПТ из сборника рассказов «Schule des Vergessens» Элмара Шенкеля [8.  С. 22-23] в переводе на русский язык Елены Шевченко. Элмар Шенкель – профессор англистики, писатель и поэт с особым мировосприятием и мироощущением. Он относится к авторам с богатой фантазией, в его рассказах имеется известная доля неопределенности смысла текста, сопутствующая процессу понимания. Начнем с рассказа «Das Schützenfest» – «Праздник стрелков».

В приведенных примерах мы обнаруживаем, что содержание ИТ не раскрыто во всей полноте его семантического, эстетического и прагматического потенциалов. Переводчик задействовал только лингвистическую составляющую компетенции, хотя она представляет собой сложную многомерную категорию —  «Kompetenz ist die Gesamtheit aller Fähigkeiten, Fertigkeiten und Wissensbereichen (darunter Sprach-, Fach-, Allgemein- und Kulturwissen), welche im Rahmen des Translationsprozesses zum Tragen kommen» [9. С. 129–144]. Игнорирование внелингвистических данных и когнитивных схем знания привело к ущербности переводческой интерпретации выделенных нами фрагментов ИТ. Ниже дается вариант когнитивной (нормированной) переводческой интерпретации с опорой на фреймы как когнитивные схемы знаний с переводческим комментарием.

Сопоставление ИТ и ПТ показывает, что в действиях переводчика доминирует алгоритмический тип мышления (подстановка вместо единиц ИЯ единиц ПЯ) и он ограничивается интерпретацией содержания ИТ без опоры  на коллективные схемы знаний. Именно опора на коллективные схемы знаний, например, фреймы, позволяет структурировать интерпретацию как мыслительную операцию, где фрейм выступает как метаязык и метаструктура для ее изучения. Фрейм «Праздник» имеет иерархическую структуру, состоящую из узлов (терминалов) и связей между ними. Заполнение верхнего уровня фрейма — сценария «Праздник» позволяют интерпретировать его содержание как особый элемент в структуре социального времени. Главная функция праздника — социокультурная интеграция той или иной общности людей, поэтому вместо языковой следовало бы дать культурную интерпретацию.

Как известно, всякий праздник приносит с собой выходные (Брешь!), которые заполнены радостью и весельем (Счастливые воды!).  И, конечно же, репетируют не на мрачной площади (праздник!), а, скорее всего, после работы, т.е. вечером. На праздничное шествие выходят в праздничных костюмах, наряжаются, а не  превращаются «в марионеток, выряженных в жёлтое». Праздничное шествие возглавляет не петух, а возможно «король», самый нарядный и красивый (ср. королева бала), вместо «На его шлеме гигантской балконной пальмой раскачивался султан». Люди собираются постепенно, выражение лица у них радостное, возбужденное, а не «Потоки гостей вгрызались в пространство, как лава в захолустье» и «красные опухшие лица». На нижнем (глубинном) уровне находятся конкретные сведения (знания) о празднике стрелков, где нужно поразить деревянную мишень, а не странную птицу «Щепки (от которой)  брызнули во все стороны». С каждым народным праздником зачастую связаны какие-то поверья (поверье, что тот, кто найдет эту щепку, станет счастливым, но вот стоит ли так этому верить?) и здесь уже нужна философская интерпретация.

Итак, можно сделать вывод, что содержание проанализированных фрагментов ИТ переводчиком воспринимается и продуцируется лишь на поверхностном уровне понимания и не соотносится с конкретной ситуацией. ИТ понят частично вследствие отсутствия у переводчика необходимых языковых и фоновых знаний. «Translation ist immer kultureller Transfer. Ohne Kulturwissen ist professionelle Translation gar nicht möglich» [9. С. 39], и именно отсутствие культурной составляющей переводческой компетенции является причиной ущербной интерпретации, которая к тому же осуществляется без опоры на когнитивные схемы знаний.

В заключение отметим, что когнитивный подход к описанию процессуальных аспектов переводческой интерпретации с помощью фреймов, выступающих в качестве средства организации и инструмента познания, позволил вывести презентацию переводческой интерпретации на новый, более высокий объяснительный уровень, способствуя проникновению в ментальное пространство перевода и формализации мыследеятельности переводчика.

Список литературы

1. Богин Г. И. Схемы действий читателя при понимании текста / Г. И. Богин. – Калинин: КГУ. – 1989. – 86 с.
2. Болдырев Н. Н., Магировская О. В. Языковая репрезентация основных уровней познания. / Н. Н. Болдырев, О. В. Магировская // Вопр. когнитив. лингвистики. 2009. № 2. — С. 7– 16.
3. Болдырев Н. Н. Когнитивная специфика языковой интерпретации знаний // Вестник КазНУ Серия филологическая. 2011. №3. —  С. 11-18.
4. Галеева Н. Л. Основы деятельностной теории перевода / Н. Л. Галеева. – Тверь: ТГУ, 1997. – 80 с.
5. Дзенс Н.И. Теория и практика перевода: уч. пос. / Н.И. Дзенс, И.Р. Перевышина, В.А. Кошкаров. – СПб.: Антология, 2007. – 560 с.
6. Злобин А. Н. Перевод в когнитивном формате знания : монография / А. Н. Злобин ; — Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2012. – 152 с.
7. Минский М. Фреймы для представления знаний: пер с англ. / М. Минский.– М. : Энергия, 1979. – 152 с.
8. Шенкель Э. Школа забвения: Рассказы/Пер. с нем. Е. Шевченко. – Казань: Изд. «ДАС», 2002. – 100 с.
9. Scheller-Boltz D. Вы едете как сапожник! Der Irrtum der Translationsdidaktik – Warum fremdsprachliche Kompetenz für eine translatorische Tätigkeit nicht ausreicht? // Das Wort. Germanistisches Jahrbuch Russland 2009. – 129-144 S.
10. Wills, W. Kognition und Übersetzen: Zu Theorie und Praxis der menschlichen und der maschinellen Übersetzung, 1988.