По мнению В.Д. Девкина, «передача семантики разговорного слова средствами иностранного языка ­ ­– большая проблема, в которой сталкиваются многие вопросы теории и практики. Первое, что всплывает в этой связи, это сама переводимость таких слов, которые максимально своеобразны и национально самобытны» [Девкин 1994, с. 20]. Общеизвестны крайние точки зрения на этот счет. Согласно одной из них, язык отражает душу народа, специфику его исторического развития и потому уникально неповторим. Согласно другой, как бы ни был самобытен язык, основу выраженной на нем информации средствами перевода передать можно. Разумеется, при этом некоторые тонкости могут пропасть, но дело в главном. Не поддаются передаче на другом языке некоторые реалии, региональная окраска, игра слов, основанная на региональных строевых явлениях, подтекст и т.п., зато есть средства компенсации. В результате языковая компенсация гарантируется. Чем меньший сегмент подлежит переводу, тем труднее обеспечить адекватность. Нет непереводимых текстов, но есть непереводимые слова.

     Сравним перевод фраз, выдержанных в разговорно-фамильярном стиле: DerneueTruppBaufitzenistmiteinemGüterwagengekommen. Новый отряд строителей прибыл с товарняком. SauwohlfühleichmichindiesemlauwarmenWasser! Здорово мне тута, вода как парное молоко! Оттенок просторечия передан, но на другом слове. Элементы снижения перемещены. Оценочность для соответствующих денотатов от этого не страдает. Подвижность сем-колоризаторов при переводе может использоваться для передачи общего духа текста. Искусство перевода в том и состоит, чтобы адекватно передать целое.

   Семантика немецкой сленговой единицы раскрывается переводом, который стремится дать стилистически  и предметно-логически нужное соответствие. Не исключается одновременное приведение нейтрального и жаргонного компонента. Перевод нейтральным словом свидетельствует либо об отсутствии в русском языке маркированного, более близкого соответствия, либо о том, что соответствие еще не найдено. Нейтральный перевод бывает необходим и для пояснения переносного значения жаргонно окрашенного эквивалента, для профилактики интерференции омонимии. Из возможных вариантов перевода приходится иногда оказывать предпочтение не разговорному соответствию, а нейтральному слову, когда это вызывается несовпадением коннотативных сем. При идентичности основного понятийного ядра могут обнаружиться расхождения в сфере применения, в оценке, степени признака, в характере образа, в национальных ассоциациях и всего того, что препятствует идентификации внешне, как будто совпадающих разговорных слов немецкого и русского языков. Во избежание столкновения неидентичных смыслов приходится предпочитать осторожный вариант перевода, поскольку гиперхарактеристика и отступление от содержательного параллелизма гораздо опаснее, чем недостаточность и неполнота информации.

      Как полагает В.Д. Девкин, «в идеале русский перевод немецкой сленговой единицы должен обеспечить равноценность таких моментов, как:

— денотативная семантика;

— равнообъемность понятия;

— градуальная характеристика;

— оценка;

— социальная специализация;

— степень сниженности;

— внутренняя форма;

— возраст слова;

— структурный параллелизм (частеречная принадлежность);

— этическая окраска;

— эстетика слова;

— комизм;

— узуальный ассоциативный фон» [Девкин 1994, с. 21].

   Желательно обеспечить адекватность по всем линиям. Более типичен для практически реализуемых переводов отказ от сохранения эквивалентности по тем или иным признакам, которыми приходится пренебрегать в интересах передачи хотя бы самого необходимого. Совпадение денотативного значения (пусть не стопроцентное) обязательно.

   Комбинация совпадения и несовпадения отдельных параметров переводимого и переводящего слова исчисляются многими десятками. Причем немецко-русские соответствия нельзя механически перевернуть в русско-немецкие. Например, существительное Waschlappen вполне точно передается русским тряпка (о безвольном, слабохарактерном человеке). В то же время вторичные значения русского слова «тряпка» (о плохой материи для одежды, об одежде, не имеющей вида) или во множественном числе о нарядах (У нее только тряпки в голове; Она все тратит на тряпки)  соответствует в немецком другому Klamotten или шмотки и при их кажущейся денотативной близости для перевода не годятся, например: alteschäbigeKlamottenпоношенная одежда, одежка; einigeTagenichtausdenKlamottenherauskommenне раздеваться (не снимать одежды) несколько дней; ausrangierteHerde, Öfen, Schränkeхлам, барахло.

      Нередко в жаргонном фонде русского языка имеются антонимичные соответствия с достаточно полной коннотативной идентичностью: derJungeklebtamSchaufenster – мальчишку от витрины не оторвешь, дословно ‘мальчик приклеился к витрине’.

   Буквальный перевод внутренней формы не допустим, когда он не дает узуальной номинации другого языка. Например, Laternengarage обозначает ‘гараж под фонарем’, предпочтительнее перевести eineLaternengaragehaben – оставлять свою машину на улице, не иметь гаража. Конечно, это длиннее, зато не навязывает русскому языку того, чего в нем нет.

   Поморфемный перевод также не позволителен. Следует переводить weiterpennen – продолжать дрыхнуть, хотя дословно ‘дальше дрыхнуть’, einGerüchtweitertragen – распостранять слух, ‘дословно переносить слух дальше’.

   Из «ложных друзей переводчика» наиболее опасны случаи с небольшим расхождением семантики, такие, как сближения обоих языков по денотативной, этимонной, регистровой линии при расхождении подтекста: abhaken – поставить галочку – в русском может иметь дополнительное значение «для отвода глаз, для фиктивной отчетности», которое в немецком отсутствует.

   Одним из осложнений подбора переводного соответствия выступает отсутствие в другом языке слова той же части речи. Когда синтаксическая функция слов разных частей речи двух языков одинакова, словарный перевод инокатегориальным аналогом осуществляется легко: bestußst (прилагательное) – с придурью (предложная группа); leiseweinend (партицип, деепричастие) – потихоньку (наречие); esweihnachtet (глагольный способ передачи) – чувствуется приближение Рождества (субстантивный способ передачи).

      Следующей особенностью перевода является то, что для жаргонных слов центром аттракции становится плоскость внутренней формы, общность образа. Сравним: ausderHautfahren дословно ‘выйти из кожи’ со значением разозлиться, рассвирепеть и русское ‘лезть из кожи вон’, т.е. очень сильно стараться; massivwerden – стать грубым, угрожать; русское ‘стать массивным’ – приобрести больший вес, большую массу; jemandem übersOhrhauen – надуть, обмануть; русское дать (ударить по уху); etwaszumbestengeben – угостить, поставить бутылку вина; русское выдавать за хорошее; eingroßerHund дословно ‘большая собака’ – большая шишка; по-русски можно было бы назвать «собакой» подлеца, негодяя.

      Кроме явных семантических расхождений, имеются более тонкие различия, например, sichbeweibenжениться или даже обжениться, а не «обабиться»; pudelnackt нельзя перевести как гол как сокол, потому что русское выражение связано с материальной бедностью, а немецкое с раздетостью.

   Интересным явлением двуязычного разговорного параллелизма является конфронтация немецкой  и русской традиции тарифицировать идентичные слова: гуськом  – imGänsemarsch, уравниловка – Gießkannenprinzip, трястись над чем-либо – zittern, очковтирательство – Augenwischerei. Близость сопоставленных единиц очевидна, однако традиции регистровой тарификации для обоих языков здесь различны.